Илзе Лиепа. Бриллианты и балет необыкновенно созвучны
Мы встретились с Илзе Лиепой в офисе компании АЛРОСА за просмотром коллекции цветных бриллиантов. Знаменитая балерина рассказала о ювелирных традициях ее семьи, а также поделилась мнением, почему балет и бриллианты прочно связаны друг с другом. А Наталия Круглова, начальник отдела аукционных продаж и реализации маркетинговых инициатив «Бриллиантов АЛРОСА», помогла разобраться в тонкостях выбора цветных камней.
– Илзе, перед вами бриллианты фантазийных оттенков, ограненные из алмазов, добытых в Якутии и Архангельской области.
– От них невозможно отвести глаз. Бес - конечно можно смотреть на пылающий огонь и на блеск бриллиантов. Это такое чудо природы, удивительная красота… Мы сегодня редко вспоминаем наши прилагательные, восхищаясь чем-либо, практически не пользуемся богатством русского языка. Но когда перед тобой такие камни – поистине королевские, отказать себе невозможно: ошеломительно, феноменально, превосходно, грандиозно, немыслимо!
Главное, что поражает – искусство огранщиков, ведь камни – это творение божье, и начинают так удивительно сверкать после того, как к ним прикоснется рука мастера. Великий хореограф Джордж Балан - чин, вдохновившись камнями своего знакомого ювелира, создал балет «Драгоценности», который теперь украшает лучшие театры мира. Третья часть в нем называется как раз «Бриллианты». Бриллианты невероятно созвучны балету. Оценивая виртуозный танец балерины, мы восклицаем: «Какая у нее филигранная техника! Она крутит фуэте, словно рассыпает бриллианты!» Отточенные движения в балете – это как огранка драгоценного камня.
– Балет созвучен бриллиантам. А бриллианты – лучшие друзья балерин? – Классический балет – это искусство в своем роде аристократическое. Когда мы говорим «классический балет», мы представляем императорский театр. Большой театр или Мариинский – ярчайшие примеры: золото лож, бархат, хрусталь, балерины в пачках, щедро украшенных камнями… К сожалению, в отличие от Матильды Феликсовны Кшесинской, носившей на сцене подлинные драгоценности, мало кто из современных балерин может позволить себе такое удовольствие (улыбается). Роль драгоценностей на сцене сегодня играют стразы.
– Носите ли вы украшения на сцене?
– Зависит от того, что за спектакль. Если это «Шахерезада», то конечно. Мой брат Андрис (в прошлом – танцовщик, сегодня постановщик бале - тов, художественный руководитель Благотворительного фонда имени Мариса Лиепы, художественный руководитель фестиваля «Русские сезоны ХХI века». – Прим. ред.) в течение многих лет занимается восстановлением спектаклей великого хореографа Михаила Фокина из репертуара дягилевских «Русских сезонов». Первое, с чего он начал, это с экранизации балетов «Петрушка», «Шахерезада» и «Жар-птица» на «Мосфильме ». По дневникам, по эскизам восстанавливал оригинальную хореографию спектаклей, декорации и костюмы. В балете «Шахерезада» я исполняла главную партию. Специально для этой съемки мой стилист Александр Шевчук придумал украшения: серьги и кольца – много колец! Если вы вспомните знаменитый портрет Иды Рубинштейн в образе Шахерезады, написанный Серовым, у нее даже на пальчиках ног надеты кольца. Поэтому и мне пришлось утопать в украшениях
– Но бывают случаи, когда это неуместно?
– И таких случаев гораздо больше. Могу сказать, что ношение украшений на сцене в целом не поощряется. Когда я готовилась к премьере балета «Пиковая дама», где моим партнером был Николай Цискаридзе, я спросила Ролана Пети: «Могу ли я на сцену надеть кольцо?» Тогда я полагала, что кольцо – сапфир, оформленный бриллиантами, из нашей семейной коллекции – будет подчеркивать образ графини. Но Пети закатил глаза: «Что вы! Ни в коем случае!» Он считал, что любая бытовая деталь сделает образ моей героини реальным, а его идея была в том, что графиня – это получеловек, полудух, пересекающий границу двух миров.
– Вы сказали о фамильных драгоценностях. Какое украшение вам дороже всего?
– Кольцо моего отца, которое я получила в подарок, когда его уже не стало. Отец любил драгоценности, особенно кольца, умел их носить, а это кольцо – бриллианты и эмаль – он носил на мизинце. Просил друзей передать его Илзе, «потому что оно такое красивое, как она сама». Для меня это кольцо как талисман. Несколько лет назад в пару к нему я приобрела бриллиантовое кольцо-бочонок. Мне кажется, что вместе они очень гармонично смотрятся.
– Шкатулка с драгоценностями – мечта любой женщины. Вы мечта - ли собрать собственную коллекцию?
– Коллекция украшений – очень хорошее вложение капитала. Это то, что можно передавать по наследству. Конечно, у нас есть своя семейная коллекция: есть бриллиантовая подвеска, которую маме передала ее свекровь на рождение Андриса, есть драгоценности, которые она получила в подарок на мое рождение. Постепенно мама отдает свои украшения мне. Бриллиантовые серьги, которые я сегодня надела, это мамины серьги, подаренные ей мужем. Ювелир Максим Вознесенский переделал их для меня в пусеты.
– Вы предпочитаете готовые украшения или камни, из которых можно сделать что-то эксклюзивное, что будет только у вас?
– Честно сказать, я всегда немного теряюсь, когда вижу просто камни. На мой взгляд, камень и мастер – это такой дуэт нерасторжимый. Помню, как-то я пригласила ювелира Максима Вознесенского на свой спектакль «Пиковая дама». После спектакля он прислал мне три изумительные большие жемчужины: белую, желтую и серую. Мне было очень приятно получить такой подарок, но я совершенно не представляла, что делать с этим жемчугом. Максим сам решил за меня эту проблему, создав изумительной красоты кольцо. Но вот я бы хотела спросить Наталию: не страшно ли отдавать бриллиант ювелиру? Его ведь могут подменить…
НАТАЛИЯ: На каждый бриллиант существует сертификат, и что касается нас, то мы работаем с GIA, самой авторитетной лабораторией мира. В сертификате указывается вес камня, расположение всех включений, которые находятся в этом камне. Также можно заранее обезопасить себя, нанеся на рундист (часть камня, которая соединяет павильон и корону) inscription, в виде номера или любой надписи по вашему желанию. Inscription можно прочесть через лупу, она не влияет на прозрачность или цвет камня. Вы всегда сами сможете идентифицировать бриллиант.
– Илзе, а неограненные бриллианты когда-нибудь попадали в поле вашего внимания?
– Никогда. Я даже не знаю, как они выглядят в породе. Они похожи на бриллианты?
НАТАЛИЯ: «Призрак Розы» – это наш уникальный розовый бриллиант весом в 14,83 карата, самый большой розовый бриллиант в истории России. Мы представляли его в феврале этого года.
ИЛЗЕ: У него уже есть владелец?
НАТАЛИЯ: Нет, но уверены, что он попадет в хорошие руки. Вы знаете, бриллианты каким-то образом как будто сами находят себе хозяев. Они всегда попадают именно туда, куда нужно.
ИЛЗЕ: Да, камни приходят и уходят сами. Я помню, как это было у моего отца. У него был роскошный старинный перстень с изумрудом дивной красоты. Этот перстень можно увидеть на портрете моего отца, который сделал художник Шилов. К сожалению, во время гастролей в Болгарии отец неудачно ударился рукой о перила на балконе своего номера в отеле. Камень отлетел. Его искали повсюду, но найти так и не смогли. Прожив с отцом долгую насыщенную творческую жизнь, он просто ушел.
– Илзе, если вернуться к цвету бриллианта, вам какой милее? И есть ли среди этих камней тот, в который вы влюбились с первого взгляда?
– Они все бесподобны, но вот в этом желтом камне есть что-то абсолютно волшебное – и размер, и форма, и его редкий оттенок. Это ведь желтый цвет?
НАТАЛИЯ: Это бриллиант цвета Intense Yellow. Желтые и розовые бриллианты сейчас абсолютный топ на аукционах. Мы постоянно выставляем на торги наши камни. Последние пять лет наблюдается пик популярности цветных бриллиантов.
ИЛЗЕ: Я должна сказать, что бриллианты АЛРОСА не только красивы. Им придумываются роскошные имена – «Династия», например. Я слышала про уникальный розовый бриллиант «Призрак Розы»… Мне как балерине это особенно приятно, потому что «Призрак Розы», или, как его по-другому называют, «Видение Розы» – это балет знаменитых дягилевских «Русских сезонов». Он был поставлен для Вацлава Нижинского. В советские годы его абсолютно гениально танцевал мой отец, а в наши дни – Николай Цискаридзе, и это происходило в рамках фестиваля «Русские сезоны ХХI века», который проводит мой брат Андрис.
